История первая

Выходила золовка замуж по залёту. Жених приезжий. Свёкровь и её муж в долгах и кредитных картах: жильё, машина, гараж, бытовая техника.

Муж, зная привычку маменьки плакаться и попрошайничать, общается с ней и сестрой от случая к случаю: в дни рождения звонит, перед Новым годом по тысчонке подкинет. С отчимом он годами не общается, только здоровается при редчайших личных встречах. О бедственном положении свекрови мы в курсе. Муж слушает о бедах после поздравлений. О женихе сестры таким же путём узнал.

Как только свекровь сказала, что будет свадьба, но не свадьба, а домашние посиделки, муж сразу сказал, чтобы его даже не приглашали, времени нет. Свекровь перезвонила, видимо, с дочерью посоветовалась.

– Дома у нас сидеть будем. Стол накроем, алкоголь оптом купим. Платье простое будет. Жених в рубашке и джинсах. По-домашнему всё пройдёт. Только дочка макияж и укладку хочет. Подаришь сестре пять тысяч на это дело? Пусть невеста в день свадьбы будет красавицей, – попросила свекровь.

Муж колебался. В итоге пробурчал себе под нос что-то про благотворительность и перевёл сестре пять тысяч рублей.

Через две с половиной недели свекровь прислала мужу фотографии со свадьбы, которая свадьба, но не свадьба. Я тоже глянула. Лицо невесты приблизила и поняла, что макияжем и укладкой там даже не пахнет. С мужем поделилась своим наблюдением.

– Буй с ними, – махнул он рукой. – Мы от пятёрки не обеднели.

Люди поженились. Блин, на макияж на свадьбу денег не нашли, зато ребёнка рожать собрались. Ни жилья, ни стабильности.

Мы с мужем вместе седьмой год, детей у нас нет. Мы хотим, но пока не можем себе позволить. Квартира у нас однокомнатная. Сначала надо двухкомнатную купить, это как минимум. Нужна хотя бы годовая подушка безопасности. Перед мужем повышение маячит, если выгорит, то пойдём к врачам, будем планировать беременность. И то страшно. А эти… Моя не понимать. Записано.

История вторая

Лето, жара, я на кухне еду готовила. Принесла вентилятор, окно открыла, красота. Услышала, как какая-то женщина начала орать. Выглянула из окна и пришла в ярость: орала тётка на моего ребёнка, указывая попеременно то на крышу подъездного козырька, то на железный столб, держащий эту крышу с одной стороны.

– Лезь и доставай! – надрывалась женщина.

На козырьке, местами покрытом мхом, лежал красный мяч.

– Саша! – крикнула я сына. – Что случилось?

Тётка увидела меня, начала кричать ещё громче. Я убавила огонь под супом и вышла к подъезду.

Если кратко: сын, ему семь лет, гулял с друзьями, к ним пристала пятилетняя девочка, которая хотела поиграть с ними в мячик. Мальчишки играть отказались, тогда девочка начала их обзывать матерными словами. В отместку мальчики отняли мячик и забросили его на крышу. Девочка заревела, ушла, вернулась с матерью. Мамаша начала орать, мальчишки бросились врассыпную. Сашу она поймала. Чтобы это всё выслушать, мне пришлось трижды просить тётку, чтобы она помолчала.

У тётки была одна претензия и одно требование: деточку обидели и надо немедленно лезть за мячом.

– Где вы были, когда ваша дочь матом ругалась, там и просите, чтобы мяч достали, – сказала я, взяла Сашу за руку и увела его домой. Вслед нам донеслись крики из которых стало понятно, откуда пятилетняя девочка знает русский мат.

С соседкой потом разговорилась. Тётка эта в нашем доме жильё снимала, со всеми соседями вокруг её квартиры разругаться успела, доживает последний оплаченный месяц, выселяют её. Искренне порадовалась, что эта дамочка свалит. Ума просто палата: гнать семилетнего ребёнка лезть на козырёк подъезда. Как хорошо, что я дома была. Записано.